Давным-давно жил на свете король, который так любил новые, красивые наряды, что тратил на них все свои деньги. И смотры войск, и театры, и загородные прогулки занимали его лишь потому, что тогда он мог показаться в новом платье. На каждый час дня у него был отдельный наряд, и как про других королей обычно говорят: «Король в Совете», так про этого говорили: «Король в гардеробной».
В столице королевства развлечений хватало, каждый день приезжало много иностранных гостей, и вот как-то раз туда явились двое обманщиков. Выдав себя за ткачей, они заявили, что могут соткать такую великолепную ткань, равной которой не сыскать: помимо необыкновенных по красоте расцветки и узоров она отличается еще одним чудесным свойством — сшитая из нее одежда остается невидимой для людей, которые не справляются со своим делом или непроходимо глупы.
«Да, какое было бы прекрасное платье, — подумал король. — Надев его, я бы узнал, кто из людей в моем королевстве не справляется со своим делом, я бы отличил умных от дураков! Они просто обязаны немедленно соткать для меня такую ткань!»
И он дал обманщикам большой задаток, чтобы они поскорее приступили к работе.
Те поставили два ткацких станка и стали делать вид, будто усердно трудятся, а на станках не было ни нитки. Они нагло требовали тончайший шелк и самое лучшее золото, прятали все это в свои котомки и продолжали работать на пустых станках с утра до поздней ночи.
«Хорошо бы узнать, как продвигается дело!» — подумал король. Но вспомнил про то, что человек, сидящий не на своем месте или глупый, ничего не увидит, и у него стало неспокойно на сердце. За себя-то ему, разумеется, волноваться нечего, но все же сперва лучше послать кого-нибудь другого. Молва о чудесной ткани облетела весь город, и каждому страшно хотелось поглядеть, насколько непригоден или глуп его ближний.
«Пошлю-ка я к ткачам моего старого честного министра! — решил король. — Уж он-то рассмотрит ткань как следует: он умен и справляется со своей службой как никто другой!»
И вот старый честный министр вошел в зал, где за пустыми станками работали обманщики. «Господи, помилуй! — подумал министр, выпучив глаза. — Я ничего не вижу!» Но вслух ничего не сказал.
Обманщики вежливо попросили его подойти поближе и спросили, показывая на пустые станки, красивы ли, по его мнению, расцветка и узоры. Бедняга министр, как ни таращил глаза, ничего не видел, потому что видеть было нечего. «Господи! — размышлял министр. — Неужели я глуп? Вот уж чего никогда не предполагал, и этого никто не должен узнать! Или, может, я не гожусь для своей должности? Нет, ни в коем случае нельзя признаваться, что я не вижу ткани!»
— Ну, что же вы ничего не говорите? — спросил один из ткачей.
— О, это прекрасно, превосходно! — проговорил министр, глядя сквозь очки. — Какой узор, какая расцветка! Я доложу королю, что я очень доволен вашей работой!
— Приятно слышать! — сказали обманщики в один голос и начали перечислять, какие краски и редкостные узоры они использовали. Старый министр внимательно слушал, чтобы потом пересказать все королю, что он и сделал.
Теперь обманщики потребовали еще денег, еще шелка и золота, нужных им для тканья. Но все это шло в их собственные карманы, на станках не появилось ни нитки. А они продолжали, как и прежде, работать за пустыми станками.
Вскоре король послал другого честного сановника поглядеть, как продвигается работа, и узнать, когда ткань будет готова. С ним случилось то же самое, что и с министром: он смотрел и смотрел на пустые станки, но ничего не видел.
— Ну, разве не великолепная ткань! — сказали оба обманщика, описывая причудливые узоры, которых не было.
«Я, точно, не глуп! — думал сановник. — Значит, не справляюсь со своим делом? Весьма странно! Вот только нельзя виду показывать!» И он принялся расхваливать ткань, которой не видел, выражая восхищение замечательным сочетанием красок и изысканным узором.
— Великолепно! — доложил он королю.
Весь город только и говорил что о роскошной ткани.
Теперь король пожелал сам взглянуть на нее, пока ее еще не сняли со станка. В сопровождении целой свиты избранных придворных, в числе которых находились и те двое честных сановников, что побывали здесь раньше, король отправился к двум хитрым обманщикам, без устали ткавшим на пустых станках, без ниток и пряжи.
— Magnifique!1 Не правда ли? — воскликнули оба честных сановника. — Посмотрите, Ваше Величество, какой узор, какие краски! — И они указали на пустой станок, где, как они полагали, остальные видели ткань.
«Что же это такое! — подумал король. — Я ничего не вижу! Ужасно! Я что, глуп? Или мне не место на троне? Это было бы хуже всего!»
— Очень красиво! — произнес наконец король. — Достойно всяческих похвал!
И он с довольным видом кивнул, разглядывая пустые станки; не признаваться же ему, что он ничего не видит! Свита короля глядела во все глаза, но видела не больше его самого, тем не менее все повторяли вслед за королем: «Очень красиво!» — и советовали ему сшить из этой роскошной ткани платье для предстоящей торжественной процессии.
— Magnifique! Великолепно! Excellent!2 — раздавалось со всех сторон. Все были в восторге.
Король наградил обманщиков рыцарскими крестами, которые носят в петлице, и пожаловал в придворные ткачи.
Всю ночь накануне торжественной процессии обманщики просидели за работой и сожгли больше шестнадцати свечей. Люди могли наблюдать, как они стараются закончить вовремя новый наряд для короля. Они делали вид, будто снимают ткань со станка, кроят ее большими ножницами и шьют иголками без ниток. И наконец объявили:
— Платье готово!
Король, сопровождаемый благородными кавалерами, пришел к ним сам. Обманщики поднимали руки кверху, как будто что-то держа в них, и перечисляли:
— Вот панталоны, вот камзол, вот кафтан! — И так далее. — Все такое легкое, словно паутина, как будто на теле ничего нет, но в этом-то и заключается достоинство ткани.
— Да, — соглашались кавалеры, но они ничего не видели, потому что и увидеть ничего было нельзя.
— А теперь, Ваше Величество, не соблаговолите ли вы раздеться и встать перед этим большим зеркалом, — сказали обманщики, — и мы вас нарядим!
Король разделся, и обманщики сделали вид, что начинают одевать его: протягивали одну за другой вещи из нового наряда, поправляли что-то на талии, что-то пристегивали — это была мантия. А король все время вертелся перед зеркалом.
— Боже, как вам идет! Как чудно сидит! — восклицали кавалеры. — Какой узор, какие краски! Роскошный наряд!
— Балдахин ждет! Его понесут над Вашим Величеством во время процессии! — доложил обер-церемониймейстер.
— Я готов! — сказал король. — Правда, отлично сидит? — И он еще раз повернулся перед зеркалом: надо же было показать, что он внимательно рассматривает наряд.
Камергеры, которым предстояло нести шлейф королевской мантии, пошарив по полу, притворились, будто поднимают шлейф. Они шли с вытянутыми руками, не смея подать виду, что перед ними ничего нет.
И вот король шествовал по городу под великолепным балдахином, а люди — и те, что стояли на улицах, и те, что выглядывали из окон, — говорили:
— Боже, новый наряд короля бесподобен! Какая мантия! Как сидит платье!
Никто не хотел признаться, что ничего не видит, потому что тогда его сочли бы либо не годным для своего дела, либо глупцом. Ни один из королевских нарядов не вызывал таких восторгов.
— Но он же голый! — раздался вдруг детский голос.
— Господи, послушайте только, что говорит невинный младенец! — сказал его отец.
И все шепотом стали передавать друг другу слова ребенка.
— Он же голый, так говорит ребенок, он голый!
— Он голый! — закричали наконец все вокруг.
И у короля поползли мурашки по спине — ему показалось, что они правы, но потом он решил про себя: «Я должен довести процессию до конца».
И поступь его сделалась еще величественнее, а камергеры продолжали нести шлейф, которого не было.
Примечания
«Новое платье короля» (Kejserens nye Klaeder) — впервые опубликована в 1837 г. (См. примеч. к сказке «Русалочка».) «Сказка «Новое платье короля» испанского происхождения. Ее забавной идеей мы обязаны принцу Дону Мануэлю, родившемуся в 1277, умершему в 1347». (См. Bemaerkninger til «Eventyr og historier», s. 385.) Здесь Андерсен неточен. Испанский государственный деятель и писатель Хуан Мануэль родился в 1282 г.
1. Великолепно! (фр.)
2. Отлично! (фр.)